У Истории странные очки: издали она видит крупных, значительных личностей, вблизи - какой-то мутный планктон, занятый воспроизводством, или карликов большого роста. Скульптору с приличным образованием и манерами среди них бесприютно. Александр Аполлонов - самый известный на Юге России мастер монументальной скульпторы, уровень его профессионализма и масштабы им сделанного позволяют предположить, что - лучший. В придачу судьбой дана ему роскошная фамилия, которую не каждая, самая эгоцентричная, творческая личность осмелилась бы взять в качестве псевдонима. Впрочем, каким образом его родители - геологи и дед - простой кузнец стали родственниками «античного начальника над всеми искусствами», доподлинно неизвестно.
В 1974 году их потомок с «красным дипломом» столичного художественного вуза возвратился в Краснодар. Где как раз наступил «медуновский вариант построения коммунизма на отдельно взятой территории Кубани». Среди плавней выросли гигантские рисосовхозы с картинными галереями и всесоюзными пленэрами при них. Город становился университетским, на целый квартал раскинулся Дом книги, появилось книжное издательство со своими иллюстраторами и каллиграфами. Горожане терпеливо стояли во всенощных очередях за подпиской на «Библиотеку всемирной литературы». Для художников было море осмысленной работы.
Деятельный и великолепно образованный скульптор Александр Аполлонов сразу стал заметным участником этого интеллигентского процесса, признанным лидером «якобинского клуба» - молодёжного объединения при Краснодарском союзе художников. Его первая крупная работа оказалась на редкость удачной. Рельефы с выходящими из стены «великими тенями» хранителей книжной мудрости, которые бережно держали глиняные таблички, свитки и манускрипты, были удостоены первой премии Художественного фонда РСФСР. Этот успех был позже закреплен на двух международных симпозиумах по каменной скульптуре, он также интересно работал в дереве, но бронза оказалась для него универсальным материалом, позволяющим наиболее адекватно выразить творческие замыслы. Одновременно сложилась тематическая, в основе своей сугубо гуманистическая, доминанта в творчестве молодого скульптора. Он с удовольствием занимался малой бронзовой скульптурой, создавал портреты современников, главным образом, из близкого ему творческого окружения, но всё чаще «возвращался к корням». За четыре десятка лет Аполлонов, словно из небытия и исторического беспамятства, вернул нам в монументальных памятниках, скульптурных бюстах и памятных досках - в великолепных пластических образах - наше великое отечественное прошлое.
Его произведения рождались в жесткой конкурсной борьбе. Первый отлитый им памятник был установлен в 1988 году в Краснодарском аэропорту и посвящен командиру женского авиационного полка Евдокии Бершанской. Вспоминается забавная история: когда-то родственники великой русской актрисы Марии Ермоловой выговаривали знаменитому художнику Валентину Серову, что бабушка на написанном им портрете не похожа. Аполлонову тоже говорили: «Я в детстве часто видела тётю Дусю, она была не такая».
Скульптор посвящал памятник не только ей, а всем юным лётчицам, которых немцы называли «ночными ведьмами». Известно, что летом 1943 года ежедневно в кубанское небо поднимались до тысячи самолётов. Сюда были переброшены лучшие асы люфтваффе, в безжалостных поединках всходила счастливая звезда лётчика-истребителя Александра Покрышкина. Среди рева моторов и снарядных разрывов летали крошечные самолёты, наскоро собранные из реек и перкаля, бомбившие вражеские укрепления. Девчонки зачастую на коленях держали лишнюю двадцатикилограммовую бомбу, потихоньку «забыв» взять с собой парашюты. Монументальный образ маршала Георгия Жукова, дополненный образом святого Георгия - покровителя российского воинства, стал еще одним символом великой Победы и центром поминальных мероприятий, посвященных памяти трёхсот тысяч кубанцев, не вернувшихся с войны. Авторский коллектив собрал в единый ансамбль, получивший в народе название Жуковский сквер, также стелы с именами героев, фонтан и часовню, установленную на месте разрушенного в тридцатые годы войскового собора, где в старину хранились казачьи регалии.
По сути, получился мемориальный комплекс, посвященный также памяти безвестных краснодарских школьников, брошенных на отчаянную защиту Пашковской переправы, и казакам непризывного возраста, которые конной лавой прорывали вражеские позиции под Кущевской, задержав на несколько дней наступление немецких дивизий, рвавшихся к кавказской нефти. Они позволили вывезти из города санитарные составы с ранеными, архивы и шедевры краснодарских музеев
Так складывались обстоятельства, что Александру Аполлонову не раз приходилось срочно менять творческие планы: в 2005 году он победил в конкурсе на создание конного памятника казакам-основателям Екатеринодара и кубанских станиц. Установленный у здания краевой администрации, он стал смысловым центром всей Кубани. Менялась политическая конъюнктура, власть стремилась вмешаться в уже готовую к отливке модель, в итоге, на всаднике запорожскую свитку и шаровары пришлось менять на черкеску. Утешало, что он сделал еще одну работу на казачью тематику - бережно воссоздал по архивным фотографиям обелиск, установленный в городе в конце ХIХ века и посвященный 200-летию Кубанского казачьего войска. За эту работу скульптору был торжественно вручен наградной крест «За заслуги перед кубанским казачеством».
Однако, самой значимой и самой драматичной, как показало время, для Александра Аполлонова стала работа над воссозданием памятника императрице Екатерине II, торжественно установленного на Атаманской площади в далёком 1907 году. Из бесед с подлинным радетелем кубанской столицы, ее «нестором-летописцем» Виталием Бардадымом во время лепки его портрета, возникли первые замыслы по возрождению монумента. Неутомимый краевед разглядел в скульпторе необходимую для дела «упёртость» и поверил, что воссоздание памятника доверится ему, а не московским, пусть рукастым, но все-таки шабашникам. Еще одним побудительным мотивом была статья «Последний шедевр Микешина» краснодарского искусствоведа Валентина Гребенюка. Скульптор как-то благодарно заметил, что тот успел за свою жизнь сделать умнее два поколения кубанских художников.
Памятник, в своей избыточной пышности совершенно невозможный в Петербурге, чопорной имперской столице, однако пришедшийся когда-то по душе кубанцам, был объектом их подлинного эстетического восхищения. Казаки из царского конвоя когда-то участвовали в торжествах по случаю открытия на Невском проспекте памятника Екатерине II. Время ее правления, пожалуй, было единственным в нашей истории, когда умные люди были рядом с троном.На пьедестале были изображены великие полководцы и адмиралы, дипломат Александр Безбородко и поэт Гавриил Державин, президент академии наук Екатерина Дашкова и учитель Иван Бецкой. Позже были установлены памятники государыне в Вильно, Одессе, Севастополе и Ирбите, выполненные по микешинским проектам, но, следует признать, самыми великолепными были их петербургский и екатеринодарский варианты.
На Атаманской площади, где в старину дождливой зимой казаки охотились на уток, а летом на время замирённые черкесы торговали пшеном и сеном, был установлен памятник, ставший воплощением героической казачьей истории. Вместе с репрезентативным образом императрицы автор поместил ее деятельного сподвижника, великого администратора князя Потёмкина. Его взаимоотношения с казаками были непростыми, однако, после смерти, они его по-христиански простили, поэтому появилась надпись на цоколе: «Светлейший князь Григорий Потемкин, казак Васюринского куреня Грыцко Нечоса». За его спиной казачьи регалии: знамена, булава и пернач - символы власти наказных атаманов, военные литавры и трубы, блюдо и солонка для хлеба и соли, полученные казаками вместе с жалованной грамотой на вечное владение землей на Тамани и по правобережью реки Кубани.
С другой стороны грамоту поддерживает войсковой судья Антон Головатый, получавший ее в 1792 году из рук императрицы. За ним стоит первый атаман Черноморского войска верных казаков Сидор Белый, вскоре погибший от ран, и его преемник Захарий Чепега, руководивший грандиозным переселением казаков на Кубань. На тыльной части памятника помещен казачий «слепой Гомер» - кобзарь, образу которого академик Микешин мечтал придать портретные черты своего старшего друга - опального поэта Тараса Шевченко. Однако, ни на монументе «Тысячелетие России», ни на памятнике Богдану Хмельницкому Микешину не дали этого сделать. Рядом со слепцом стоит мальчик-поводырь, наделенный портретными чертами самого автора памятника. По цоколю идут имена атаманов черноморских и линейных казаков, позже составивших основу Кубанского войска.
Кстати, фигуру Суворова рядом с Потемкиным, по легенде, казаки отвергли, они долго не могли простить то, с каким усердием он когда-то оторвал их от борща и хаты, сформировав из них несколько легкоконных регулярных полков, ставших затем аракчеевскими военными поселениями. Композиция от этого устранения только выиграла, стоящие с другой стороны пьедестала, словно в очереди, персонажи маловыразительны и, думаю, остались самой слабой частью всей композиции.
Для должной значимости, «чтобы было, как говорили кубанцы, по - богатому» использовалось пять сортов гранита и другого камня разного цвета и свыше двухсот деталей, большая часть которых была покрыта золотом. Пьедесталу была придана сложная форма в стиле «второго барокко», его еще называли «стилем Людовика ХV». Он был дополнен копиями трёх казачьих пушек, их в старину ставили на носу быстрых казачьих лодок — чаек. Памятник был окружен фигурной решёткой и большими золочеными фонарями. В годы гражданской войны монумент спрятали от глаз наркомвоенмора Троцкого, затем все-таки разобрали и в начале тридцатых годов ХХ века отправили на переплавку. Пьедесталу повезло больше, до августа 1942 года на нём стоял обелиск с тремя медальонами, изображавшими профили вождей мирового пролетариата, немцы за полгода оккупации их уничтожили. После войны на царственном основании была установлена, может быть, по злому недомыслию, или в качестве издёвки над казаками, бетонная полутораметровая фигура, похожая злого гнома - советского чиновника Якова Свердлова, одного из авторов кровавого декрета о расказачивании. С середины пятидесятых не стало и его.
От уничтоженного большевиками памятника остались только фрагменты пьедестала, позже использованные для пафосных надгробий, где царственный красный гранит украшен диковинными нелепо-головастыми фигурами, их любит показывать Аполлонов гостям. Оставшиеся фрагменты он бережно сложил в сквере за памятником. Еще сохранились архивные фотографии, артистично сделанные эскизы и маленькая модель в далеком Санкт-Петербурге, в ней, кстати, фигура Суворова сохранилась.
Большому коллективу предстояла титаническая работа, докучливо подгоняемая властью и осложнённая постоянными финансовыми проблемами. Была изменена «география площади», на которой он теперь устанавливался, памятник был развернут на сорок пять градусов, использовались новые приёмы монтажа и более надежные и репрезентабельные материалы, добавлены фамилии последних наказных атаманов.
По-человечески было понятно и еще одно сопутствующее обстоятельство, его московский однокурсник Александр Рукавишников успешно заканчивал шестиметровую статую - памятник императору Александру II Освободителю, установленный в 2005 году у храма Христа Спасителя. У Маяковского есть по похожему поводу строки: «Можно равнять себя по соседу, можно - по Копернику». Разумеется, «Екатерину» Аполлонову хотелось выполнить лучше московского монумента. Тем более, что композиционно это было сделать намного сложнее.
Но, главное, предстояла вдохновенная лепка, формовка и отливка гигантских фигур с неисчислимым количеством исторических деталей, изображения которых было необходимо заново бережно воссоздать или додумать, исходя из архивных и музейных аналогий. Существовала другая очень важная проблема: как известно, академик Микешин до окончания работы над памятником не дожил. Его заканчивал одесский «крепкий мастер без академического образования» Б.Эдуардс. Фигуры получились изрядно гипертрофированными, такие пропорции Аполлонову, выпускнику академического вуза, восстанавливать в точности было профессионально просто невыносимо. В итоге, автору удалось создать, по сути, новый памятник, который был пластически неизмеримо совершеннее, «стройнее» по пропорциям Он стал его главной профессиональной гордостью. Академическая приёмная комиссия признала его лучшим скульптурным монументом на Юге России, ею были высказаны, к сожалению, не услышанные рекомендации о присвоении скульптору Аполлонову давно заслуженного, как нам казалось, звания «Герой труда Кубани».
Поразительно, с какой силой чужая талантливость раздражает обыденных людей, тем более облеченных властью, кажется, она действует даже хуже керосина. Не раз была самовольно урезана смета, кстати, в четыре раза меньшая, нежели полагавшаяся за однофигурный московский памятник. В итоге, скульптор, перемесивший за свою жизнь не один вагон глины, так некстати обладающий незаурядным чувством собственного достоинства, был вынужден оправдываться перед командой своих помощников, отдельные, уже отлитые детали так и остались не оплаченными и не закреплёнными до сих пор.
Он стал неугоден, начались докучливые придирки с запрещением работать на территории Кубани, едва удалось закончить монумент «Морская слава России», установленный в городе-герое Новороссийске. Утешала только работа, он отлил портретные бюсты Владимира Высоцкого для Волгограда, Александра Покрышкина для Новосибирска, императора Николая I для Ставрополя, Героя России Дениса Ветчинова, установленного во Владикавказе.
За сорок лет была создана огромная портретная галерея кубанцев. Среди них мог вполне затеряться бюстик тихого невысокого человека по имени Фёдор Акимович Коваленко, создателя первой на Северном Кавказе картинной галереи. Его братья были до революции «капитанами» местного бизнеса — «миллионщиками». Однако получилось как в слегка переиначенном сюжете из старой сказки про трёх братьев, двое из которых были умными, а третий - художником. Фамилию Коваленко помнят исключительно благодаря деятельности младшего брата.
В его картинной галерее два раза в год устаивались весенние и осенние выставки-салоны, похожие на парижские, в галерейной библиотеке читал стихи Максимилиан Волошин. Создатель местного филармонического общества Михаил Гнесин приглашал на весенние фестивали искусств с выставкой авангардной живописи петербургского профессора Николая Кульбина. На гастроли приезжали Александр Скрябин и Сергей Рахманинов, что создавало неповторимый «плезир дю текст» нашего «Маленького Парижа». В Краснодаре, где были концерты, им установлены отлитые Аполлоновым памятные бюсты.
Среди славных кубанцев, запечатлённых его талантливыми руками, «кубанский Суворов» - генерал - лейтенант Павел Бабыч, который в семьдесят четыре года перешел со своими войсками через Марухский перевал для выручки от турок аула Сочи. Его сын - Михаил Бабыч - единственный в нашей истории кубанец, ставший наказным атаманом, в годы гражданской войны расстрелянный большевиками. Сейчас его имя носит кадетский корпус. В годы его правления Екатеринодар не только вошел в число самых промышленно развитых городов Российской империи, он впервые стал культурной столицей региона. Его жена Софья Бабыч была щедрой благотворительницей и создательницей великолепно оборудованного госпиталя для раненых. В городе сохранилось здание водолечебницы ее имени, рядом с которым скульптор Александр Аполлонов предлагает установить памятник, модель которого им уже создана.
Он отлил надгробие екатеринодарца Вячеслава Ткачёва, первого генерала русской авиации, прошедшего сталинские лагеря, памятные доски «всекубанскому батьке» Николаю Кондратенко, екатеринодарскому «кирпичному королю» и меценату Лю Трахову. Её недавнее открытие превратилось в подлинный праздник для адыгской диаспоры Краснодара и большой делегации, приехавшей из Адыгеи.
По заказу кубанского предпринимателя и мецената Михаила Сердюкова скульптором создана портретная «Аллея российской славы» из десяти портретов полководцев Екатерининского и Александровского времени, а также героев 1812года, установленная в Краснодаре, у военного института, рядом с памятником Александру Суворову.
Александр Аполлонов может быть ироничным, и тогда возникает, к примеру, двойной портрет его давних товарищей по молодёжному объединению, названный «Каин и Авель». Иногда у него вырывается гневный протест против властного невежества, так появился сатирический образ «Чиновницы - мутанта», можно и так, наверняка, остаться в истории кубанской культуры. Впрочем, тратить благородную бронзу на немалое количество персонажей, которых когда - то уже запечатлел М. Салтыков-Щедрин, скульптор считает недопустимой роскошью.
Заслуженный художник России, член - корреспондент Российской академии художеств, награждённый её медалями и орденом «За заслуги перед искусством», преподаватель Краснодарского института культуры и искусств, где он создал скульптурное отделение, Александр Алексеевич Аполлонов накануне своего семидесятилетия. Он мечтает о создании в городе Краснодаре музея слепков мировых скульптурных шедевров, так когда-то начинался знаменитый Московский музей изобразительных искусств.
По его мнению, скульптура, тем более монументальная, всегда стремится к позитивизму, это прекрасно понимали еще древние греки, создавшие пластические образы редкого величия и внутренней силы, которые они включили в понятие «каллокагатия» - единство красоты, доблести и интеллекта. По максиму оно воплотилось в фигуре «Дорифора» или «Милона Кротонского», который был олимпийским чемпионом по панкратиону - боям без правил, и одновременно лучшим учеником философской школы пифагорейцев. Лет двадцать назад так смотрелся среди снующих депутатов Госдумы атлет Юрий Власов.
В стилистических пристрастиях Александр Аполлонов «неоклассик». Он искренне уверен, что только в ее эстетических понятиях можно создать пластически совершенные образы. Важна только талантливость человека, взявшегося их воплотить. Постмодернистская экспрессивная суетность, по его мнению, допустима для малой пластики, да и то на стадии эксперимента, который не обязательно нести к зрителям.
Его талант, помноженный на отличное профессиональное образование и редкое трудолюбие, дал потрясающий результат - гигантскую галерею портретов «пассионарных натур», которые стали заметной частью отечественной культурной истории. Скульптор словно передает нам их посыл и настоятельную рекомендацию - стремились ходить с прямой спиной. Образы «предков», созданные Александром Аполлоновым, похожи на стаю диких гусей в высоком небе, пролетевших в сказке Андерсена над скотным двором.
Иван Ващенко
Фото из личного архива
Поделиться: