Чиновник должен быть компетентен. Но честность — главное
В так называемые советские времена были пресловутые социальные лифты, которые могли выносить наиболее способных, пусть и не всех, но вверх и высоко. Ремеслушник Гагарин, ткачиха Терешкова, да более того, вспомним трудовой путь будущих славных и бесславных генсеков Хрущёва, Брежнева, Горбачёва...Имеющие свой внутренний потенциал люди и шанс свой имели.
И так или иначе, но реализовать его могли.
И сегодня, когда времена изменились, хотелось бы предоставить слово человеку не только от земли, но и от важной земли российской, прошедшему путь от крестьянина до федерального министра, от скромного специалиста до политика общегосударственного уровня.
Впрочем, сам он себя политиком не считает, а просто инженером, организатором жизненно важной для нашей страны отрасли...
- Николай Григорьевич, в «Ставропольэнерго» да и в «Русгидро» многие из тех, кто работал с вами, говорят, что вы сторонник жёсткой дисциплины и инициатор урезания зарплат чиновникам. Это как? В Минэнерго это уже почувствовали?
- Я не сторонник «урезания» заплат, но и не сторонник премирования просто так, без значимого результата. Если премировать, то за достижения. Должна быть справедливая оценка труда и правильная мотивация. А что почувствовали с моим приходом люди - надо у них спросить.
Насчет дисциплины. Да, я сторонник дисциплины. Тем более в энергетике: в основной стратегической отрасли не должно быть расхлябанности. Было время, когда все энергетики носили форму, и это очень дисциплинировало людей.
- Хотели бы вернуть те времена, когда энергетики носили форму?- Нет. Сейчас в отрасли много людей, которые не имеют энергетического образования, и на них надевать форму было бы, как бы это выразиться, кощунством. Пусть никому это не в обиду будет.
- Вас называют «электриком чистой воды» - и ваша биография тому подтверждение, а ведь энергетика это и нефтегазовая отрасль, и другие направления. Вы лично вникаете во все темы и вопросы или делегируете полномочия и больше используете знания и опыт тех, кто глубоко знает специфику?
- Важно уметь сочетать доверие к профессионалам и личное погружение в тему. Я считаю так: если тебе поручили какое-то дело, необходимо его изучить изнутри, при этом используя опыт и знания профессионалов.
Если же брать по степени сложности все направления нашей отрасли, должен сказать, что электроэнергетика находится на первом месте. Я не вижу препятствий в приобретении новых знаний в области угольной, нефтегазовой отраслей. Чем больше погружаешься в тему, тем интереснее она становится. При этом важны не столько теоретические знания, сколько практические.
Например, я был в «Сургутнефтегазе», на их полигоне в 40 Га, где проходит масштабное обучение всем специальностям, которые нужны компании, начиная от разведки месторождений, добычи, подготовки нефти, перекачки и так далее. Готовят там и электриков, и водителей - да кого только не готовят при помощи разнообразных тренажеров...
Нужно погружаться и понимать, что даже в электроэнергетике, которую я, как вы утверждаете, хорошо знаю, нельзя останавливаться – периодически обращаясь к истокам, надо постоянно осваивать новые технологии, идти в ногу со временем, не терять форму. И это актуально для каждого направления в отрасли.
- Если говорить про истоки. Вы человек, который прошел – как и было положено в советское время – поэтапный путь на самый верх: от инженера до федерального министра. Что вы взяли из опыта советского времени и как его соединяете с современными реалиями?
- Иногда от некоторых своих сверстников слышу: «Вот раньше было все хорошо, а теперь все плохо». Но невозможно полностью перенести тот опыт, знание, навыки из прошлого в нынешнее время. Люди другие, молодежь выходит из институтов с другими знаниями и компетенциями. Даже обучающие книги и уровень преподавания другой. Может, они с точки зрения фундаментального знания и хуже, но этого уж не переделаешь. Конечно, то, что в прошлом было хорошо, вспоминается иногда.
Взять энергетику. Кадровый вопрос в минувшие времена просто не стоял. Если человек ушел, всегда был компетентный, профессиональный резерв - стояла линейка готовых специалистов, из которых нужно было только выбрать. А сегодня это проблема: уходит человек, а заменить некем. Надо обучать и выбирать молодежь, у которой глаза горят. Я имею в виду технологические подразделения. Что касается экономистов-финансистов, то здесь ситуация иная – тогда их был дефицит, а сегодня специалистов этого профиля на рынке труда много.
- Процесс цифровизации в энергетике неизбежен, но, например, в далеком от федерального центра Дагестане этого слова боятся, ведь формат «диджитал» неизбежно влечет за собой избавление от человеческого ресурса. А в условиях дефицита рабочих мест и избытка желающих работать и получать зарплату Дагестан, как и соседние республики, вряд ли выиграет. Как решить эту проблему?- Прогресс неизбежен и остановить его невозможно. Сегодня цифровизация это, в первую очередь, удобства для человека. Например, возьмем возможность многое получить на сайте Госуслуг. Разве у кого-нибудь эти явные удобства вызывают опасения, что кого-то где-то сократят?
Если говорить про Дагестан, то, в первую очередь, цифровизация здесь – это установка интеллектуальных счетчиков электроэнергии, которая ведет к снижению потерь, учету электрической энергии, к борьбе с хищениями. Безучётного, бездоговорного потребления быть не должно.
- Как ни странно, но в наш век цифровых технологий по-прежнему актуален вопрос хищений энергоресурсов. Воруют граждане, подворовывают организации. Может быть, если бы тариф, например, на электроэнергию был не таким высоким, то у людей не возникало бы желания ставить магниты на приборы учета, подключаться к сетям в обход счетчиков и прочее?
- Ну, во-первых, тариф для населения регулируется государством. Во-вторых, то, что он высокий, не очень верное суждение. Нужно понимать, что тариф складывается из многих составляющих: затрат на содержание сетей, генерации, топливной составляющей и т.д. Если, например, уменьшить затраты на содержание сетей, то вырастет аварийность. С этим можно согласиться? При разумном подходе - нет. И так по любому пункту.
- Николай Григорьевич, многие наши сограждане побывали в других странах, и у них возникает резонный вопрос: почему мы в России так слабо используем и наращиваем альтернативные возобновляемые источники энергии? Почему, например, «ветряки» у нас в стране это скорее достопримечательность, как в Кочубеевском или Новоалександровском районах Ставрополья, а то и как архитектурное сооружение как в Калмыкии?- Некоторые думают, что ветряк, солнечные панели – это дешево. Особенно когда узнают, что на западе уже кое-где стоимость солнечной и ветровой энергетики сравнима с традиционной. У нас действует программа поддержки возобновляемых источников энергии, но если начать интенсивно развивать альтернативную энергетику и в нее вкладывать большие средства, это скажется на тарифах для потребителя. Дело в том, что пока еще стоимость панелей, ветряков достаточно высока, их производство развито недостаточно и нуждается в поддержке.
Полностью переключать все ресурсы на ВИЭ мы не можем, ведь ветер и солнце – это нестабильная энергетика, требующая больших мощностей накопителей и огромного подготовительного процесса, поэтому для поддержания стабильности всей энергосистемы необходимо содержать традиционную энергетику. Иначе будут возникать ситуации, подобные тем, что были в Калифорнии во время сильной жары, когда вынуждены были ограничивать подачу электроэнергии потребителям (там используются солнечные панели), поскольку система не выдерживала нагрузки.
Мы наращиваем ВИЭ очень аккуратно. Сегодня у нас хороший баланс: 20% – это энергия, произведенная на атомных станциях, 20% - на гидростанциях и 40-42% - на электростанциях, которые используют газ. Это уже больше 80%. А 13% - это уголь. ВИЭ пока составляет небольшую долю в балансе мощности - 1%. Но с каждым годом она будет увеличиваться. Это заложено в программе до 2035 года.
При этом повторяю - мы за разумное сочетание. Каждая страна должна исходить из собственных интересов и приоритетов, из собственного энергобаланса. Если, например, в балансе 70% производства энергии какой-либо страны приходится на уголь, то невозможно мгновенно отказаться от этого энергоресурса и перейти на солнечную энергию. Помимо установки и перенастройки оборудования, ещё нужно переобучить шахтеров, переселить их. Это непростая история. Очень много вопросов возникает на пути к зеленому энергопереходу.
- От будущего к настоящему вернемся. Может ли сколь-нибудь быстро нынешняя система обеспечить подключение к сети новых потребителей?- Когда потребитель с заявкой небольшой мощности присоединяется к уже существующим сетям - это одно. А есть потребитель, для которого нужно реконструировать или строить сети – это другое, иные сроки и стоимость. Поэтому однозначного ответа нет. Нет усредненных норм, в каждой точке присоединения по-разному. Строительство линий вдоль Байкала – это одна задача, подключение потребителя в дачном массиве – другая.
- Отразилось ли назначение Александра Новака куратором Северо-Кавказского федерального округа на стратегии Минэнерго в отношении развития энергетики Северного Кавказа?
- Александр Валентинович был министром энергетики, и ему проблемы энергетической отрасли как страны, так и Юга России, знакомы и понятны. А на Северном Кавказе много задач, и они касаются не только энергетики, но и в целом всего экономического развития региона, уровня жизни людей, зарплат. Все вопросы решать будем вместе.
- Ставрополье, в отличие от других регионов Северного Кавказа, энергоизбыточный регион, и в последнее время шли разговоры о сокращении генерирующих мощностей, в частности, в Солнечнодольске по причине высоких затрат на содержание оборудования, инфраструктуры. Чем это может «аукнуться»?
- У нас сегодня избыток мощностей не только в ставропольской энергосистеме, но и в целом по стране. Избыточная мощность оплачивается потребителями, которые ее содержат. Но у собственника есть право подать заявление о выводе ее из эксплуатации, если он считает, что она экономически невыгодна. Есть нормативные документы, которые описывают систему вывода из эксплуатации генерирующих мощностей.
Система многоступенчатая – нужно понимать, можно ли вывести оборудование из эксплуатации по электрическому режиму, не нанесёт ли это ущерб другим потребителям, потому что эта мощность передается в другие регионы. Системный оператор вправе запретить вывод или перенести на определённый период.
Нужно разумно и аккуратно подходить к выводу из эксплуатации мощностей устаревших, ненадёжных мощностей или мощностей, которые экономически невыгодно содержать. Собственник может модернизировать, улучшить показатели, эффективность и продолжать работать, продавая электроэнергию на рынке.
Если вы говорите о Ставропольской ГЭС, пока заявку на её вывод я не видел.
- Работа министром – это каторжный труд, но есть близкие, родные люди, которые тоже требуют внимания. Семья или работа, что для вас важнее? Как вы расставляете приоритеты? И есть ли какие-то обязанности у министра дома?- Нельзя ставить вопрос так: семья или работа. Семья помогает работе, а зарабатывая деньги, ты содержишь семью. Поэтому мой ответ: и семья, и работа. Трудно себя представить себя без работы, и также трудно представить себя без семьи: без детей, без внучек и внука. По крайней мере, для меня так.
Какие обязанности? Семья старается, особенно в последнее время, меня отгородить от каких-то бытовых проблем. А так основные обязанности – любить всех: жену, детей, внуков.
- Ваша родина – Ставропольский край. Какие яркие картинки о родных местах сохранила ваша память?
- Вы знаете, нет ярких. Я езжу на малую родину на могилы к родителям – эта обязанность остаётся на всю жизнь. Удручает процесс урбанизации - небольшие сёла исчезают, а те, которые еще не исчезли, стоят полузаброшенные, молодёжь уезжает оттуда. Конечно, это грустная картинка.
Ну а города в Ставропольском крае, Ставрополь, регион Минеральных Вод, например, где я прожил 22 года, расцветают. Туда вкладываются большие деньги. Минеральные Воды – это жемчужина, которую ещё даже до конца не оценили.
- Вашу малую родину – село Саблинское, мир связывает с именем Александра Солженицына? Вас это не смущает?
- Считается, что Александр Исаевич родился в Кисловодске, и там, в доме его тети, создан музей. Но есть и другие версии.
В Саблинском есть один из немногих оставшихся неразрушенных домов, где жил Солженицын, и его сыновья Степан и Ермолай бывают там. Есть мнение, что этот дом надо восстановить и сделать некий культурный центр. Такое обращение направлено губернатору Ставрополья, я передавал ему это письмо, говорил с ним, и губернатор обещал, что окажет поддержку.
- Николай Григорьевич, кто для вас был и остаётся образцом для подражания, ориентиром?
- На любой должности, кем бы ты ни работал, всегда есть люди, у которых есть чему поучиться. А подражать нельзя, нужно в первую очередь оставаться самим собой. Если же называть имя, то для меня таким человеком был Анатолий Фёдорович Дьяков. Он был главным инженером «Ставропольэнерго», где я с ним и поработал. Потом он переехал в Москву, позже стал первым федеральным министром энергетики. В общем, известная личность и настоящий профессионал своего дела.
- Как и вы?
- Я уже не такой. Другая формация была, другое отношение ко всему.
- Какое для вас самое важное качество чиновника, занимающего пост министра? И какое самое главное человеческое качество?
- Самое главное – честность. И справедливость. А чиновничье? Чиновники должны быть компетентны.
- И профессиональны?- Да! У нас еще до 1991 года были руководители, которым можно было поручить возглавить сегодня завод, завтра совсем иное что-то. Они росли постепенно до руководителя и обладали необходимыми компетенциями. Чтобы стать профессионалом, нужно иметь желание постоянно расти, развиваться, изучать то, чем ты занимаешься. Назначили руководителем – имей ответственность, ведь тебе оказали доверие, и ты должен его оправдать.
- Николай Григорьевич, у вас за плечами большой путь…. А вы хотели бы что-то коренным образом изменить в своей биографии, в прошлой жизни, если бы была такая возможность?
- Не думал об этом. Иногда вспоминаю те направления, куда мог бы пойти. Всегда же есть какие-то развилки в жизни. Иногда задумываешься, а что было бы, если бы я пошел не по этому пути, а по иному?
После института я два года служил в армии, офицером. Начальство даже не сомневалось, что я останусь в армии. Платили большую по тем временам зарплату, но я ушёл. Тогда все удивились. Я иногда думаю, что было бы, если бы остался?
Какое-то время, примерно полтора года, работал в проектном институте в Пятигорске. Меня там быстро повысили в должности. Потом предложили поехать в Дагестан ГИПом (главным инженером проекта – ред.), квартиру пообещали. Интересно, если бы я тогда переехал в Махачкалу, как сложилась бы жизнь?
В энергетике тогда платили мало, многие из-за этого уходили из отрасли. Но я удержался из-за любви к профессии. Мне кажется, я выбирал правильный путь на развилках, которые возникали у меня на пути.
Алла Влазнева.
Фотографии предоставлены пресс-службой Минэнерго РФ
Поделиться:
