Юрий Камбулатович, вы нечасто общаетесь с журналистами, о себе представителям СМИ практически никогда не рассказывали… Кем мечтал стать школьник Юра Альтудов из горного села под Эльбрусом?

- Мечтал стать военным, интересовался старинной кавказской воинской амуницией и конской упряжью, даже начал собирать коллекцию прикладных изделий. Сельскому парню, который исходил пешком и объездил верхом все окрестности, практически ежедневно приходилось иметь дело с лошадьми, поэтому мой интерес понятен. 

А на склоне самой высокой горы Европы впервые побывал уже, будучи студентом.

Когда сразу по окончании школы сдавал вступительные экзамены в знаменитый «физтех» (Московский физико-технический институт), собеседование с абитуриентами проводил академик Виктор Михайлович Глушков – выдающийся математик и кибернетик. В ходе неформального общения за шахматной доской выяснилось, что он очень любит Приэльбрусье и всем знакомым рекомендует этот горный курорт.

Пришлось признаться, что я ни разу там не был. Позже, когда впервые оказался в верховье Баксанского ущелья, понял, почему всех так восхищает двуглавый спящий вулкан. 

- Что и как сформировало вашу личность – обстоятельства жизни, работа, учителя, друзья, родные?

- В детстве, конечно, это мои родственники и школьные учителя.

Отец Камбулат Батунович Альтудов большую часть жизни трудился в сельском хозяйстве, очень любил лошадей, около десяти лет работал шахтером в геологоразведочных партиях. В середине 60-х в шахте взорвался метан, в живых остались двое. Когда отец пришел в сознание, он завел пасеку и восстановил здоровье и активность благодаря пчелам и целительному горному воздуху. 

Слово отца, его авторитет были непререкаемы.

Мама Екатерина Ивановна – уроженка станицы Нагутской  Ставропольского края – работала в школе-интернате, затем в детском саду. В Сармаково она жила с раннего детства, хорошо знала русскую литературу, кабардинский фольклор и много скороговорок, которым научила меня и двух моих старших сестер
Родители мои похоронены на сельском кладбище.

Безусловным примером для меня были мои деды. 

Батуно Мисостович Альтудов тоже был героическим человеком, участвовал в гражданской войне, получил ранение, имел государственные награды. В Зольском районе возглавлял колхоз, затем руководил сельсоветом. Осенью 1942 года гитлеровские войска вторглись на территорию Кабардино-Балкарии, и дед вместе с другими односельчанами организовал партизанский отряд. 

Когда я стал взрослым, местные старожилы рассказали, что уже после освобождения нашей республики от фашистов Батуно Альтудов сознательно пошел на большой, точнее сказать, смертельный риск. Было это в марте 1944 года, когда по распоряжению Сталина в Среднюю Азию и Казахстан были депортированы ингуши, чеченцы, карачаевцы, балкарцы.... В Сармаково, большую часть населения которого составляли кабардинцы, явились офицеры НКВД и потребовали дать списки балкарцев, а председатель сельсовета сказал, что таковые в данном населенном пункте не проживают, и подписал соответствующий документ. Никто из сельчан не выдал, так местные жители защитили от репрессий и гибели своих земляков. Об этом я узнал от кабардинца Хусена Пилова, мать которого была из балкарского рода Гемуевых. 

Дед свободно владел балкарским языком, поскольку дружил с представителями рода Динаевых из села Гунделен, что в соседнем Баксанском ущелье. Некоторое время дети балкарской семьи воспитывались в доме деда – в соответствии с кавказской традицией.

Дед по материнской линии Иван Павлович Ковцур в 30-е годы в числе других членов компартии был направлен на работу в сельскую местность. Украинец из Полтавской области, живший на Ставрополье, имел педагогическое образование, поэтому получил назначение на должность директора школы нашего села и преподавателя математики. Односельчане уважали Ивана Павловича. В 1939 году он ушел по призыву в армию, участвовал в финской кампании. Когда началась Отечественная война, уехал из села на фронт. В январе 1945 года лейтенант Ковцур геройски погиб при освобождении Польши, там же похоронен. У него были воинские награды.

Имя Ивана Ковцура высечено на обелиске памятника односельчанам, павшим на полях сражений. В скорбном списке значатся 427 человек, в том числе восемь – с фамилией Альтудов.

Сейчас Альтудовы – наши близкие и дальние родственники – живут в Нальчике, Москве, Твери, Пензе, Воронеже, Иркутске, на Курильских островах, в Турции, государствах Ближнего Востока и даже на американском континенте. Среди них много специалистов с техническим образованием.

Учителем с большой буквы я считаю нашего школьного директора Султана Хажумаровича Лигидова. Он уникальный человек, мудрый, добрый, интеллигентный. Я и сейчас, приезжая в Сармаково, иногда встречаюсь с ним, слушаю его рассказы о людях, рассуждения о жизни, заряжаюсь позитивом и испытываю большую благодарность к этому замечательному человеку. 

Директор и учителя были сторонниками нестандартного подхода к обучению. Старшеклассники с удовольствием приходили в класс к семи часам на «нулевой» урок, на дополнительные занятия по математике. Причем все брали на себя эту сверхурочную нагрузку без какого-либо материального вознаграждения, просто потому, что мы хотели учиться, а им было интересно нас учить.

- Наука и высокие технологии – так можно определить главные составляющие вашей деятельности. О том, что такое наука, школьники имеют хотя бы общее представление. Но технологии…

- Впервые слово «технолог» я услышал, когда был подростком. Летние каникулы я часто проводил в Краснодарском крае у бабушки Евгении Алексеевны. Лет через десять после гибели на фронте Ивана Ковцура она связала свою судьбу с фронтовиком капитаном Иваном Сабельниковым и вместе с ним из Сармаково переехала в Краснодарский край, в станицу Тбилисскую, где действовал, да и сейчас существует, большой сахарный завод. 

Иван Матвеевич был большим умельцем, хорошо разбирался в технике. Я учился у него собирать радиоприемники, ремонтировать разную технику, слушал рассказы о войне и очень дорожил этим умным, практичным, многоопытным человеком. Он заложил в моем сознании основы инженерной и технической мысли, часто брал меня с собой на завод, там-то я и узнал о существовании технологов и технологий. Вместе с моей бабушкой он не раз приезжали в Сармаково, а я, благодаря им, полюбил кубанскую землю, побывал в городах, станицах и на хуторах, хорошо знал казачий быт, жизненный уклад местных жителей. 

- Высшее образование вы начинали получать в Кабардино-Балкарском государственном университете, которым сейчас руководите. Но перевелись в Московский инженерно-физический институт, там же окончили аспирантуру, защитили кандидатскую диссертацию. Вы сочли уровень образования в КБГУ недостаточно высоким?

- Причина в другом. В школьные годы я больше увлекался математикой и химией, но у судьбы свои законы – я стал инженером-физиком. Не поступив в московский «физтех», стал учиться на физико-математическом факультете КБГУ, но на третьем курсе фортуна мне улыбнулась, я был принят в престижный столичный вуз – МИФИ.

В начале 70-х, когда численность населения Советского Союза превышала 240 миллионов человек, члены приемной комиссии МИФИ на конкурсной основе отбирали из всех пятнадцати союзных республик не более 30 человек – одну студенческую группу. 

Инженерно-физический институт относился к Министерству среднего машиностроения СССР. Пусть вас не вводит в заблуждение термин «среднее». На самом деле в ведении этой госструктуры была вся атомная промышленность, золотодобыча. В нашем вузе – единственном в стране – был установлен атомный  реактор. Сейчас это Национальный исследовательский ядерный университет.

Всех преподавателей, которые оказали на меня большое влияние в годы учебы в Московском инженерно-физическом институте, перечислить невозможно. Испытываю к ним большую благодарность. В числе этих замечательных людей был декан, заведующий кафедрой физики твердого тела, доктор физико-математических наук, профессор Юрий Алексеевич Быковский. Как один из инициаторов создания спецподразделения вуза он поставил задачу совмещения широкой инженерной подготовки с фундаментальными знаниями.

Когда я приступил к работе на Нальчикском заводе полупроводниковых приборов, профессор неоднократно приезжал на предприятие, интересовался моей работой, давал деловые советы по внедрению в производство новых видов изделий. В общем, продолжал меня опекать, сознавая ответственность за плоды своего труда. Как писал историк Генри Адамс, учитель прикасается к вечности: никто не может сказать, где кончается его влияние. 

Подготовку на факультете вели ученые мирового уровня, в том числе Нобелевские лауреаты: один из изобретателей лазерных технологий и основоположников квантовой электроники Александр Михайлович Прохоров, академик АН СССР Виталий Лазаревич Гинзбург. Председателем попечительского совета был лауреат Нобелевской премии по физике, дважды Герой Социалистического Труда Николай  Геннадьевич  Басов, чье имя сейчас носит школа, и чья подпись как председателя государственной экзаменационной комиссии стоит в моем вузовском дипломе.

Довелось мне общаться и с академиком Андреем Дмитриевичем Сахаровым. Он был одним из разработчиков термоядерного оружия, участвовал в проектировании и разработке первой советской водородной бомбы, но после публикации статьи об опасности термоядерного уничтожения его отстранили от работы на секретных объектах. В 1977-1978 годах я некоторое время проходил у него предпрактику – в период выбора основного научного направления.

- Вы кандидат физико-математических наук, доктор технических наук, доктор экономических наук. Как удавалось находить время для столь разнообразной деятельности?

- В высшей школе физиков поначалу я занимался теорией сверхпроводимости, написал первую научную статью «К вопросу о нестационарном эффекте Джозефсона», которая в 1978 году была опубликована в «Журнале экспериментальной и теоретической физики» – одном из старейших и наиболее авторитетных профильных российских научных журналов. Эта работа была сделана в соавторстве с моим научным руководителем, доктором физико-математических наук, профессором Гелием Фроловичем Жарковым.

Позже я выбрал другое научное направление – физику твердого тела. По нему впоследствии защитил кандидатскую диссертацию.

Приведу пример нашей практической деятельности в МИФИ.

Нальчикский электровакуумный завод, который был «почтовым ящиком», то есть предприятием, работающим на оборонную промышленность, в числе прочих изделий выпускал плюмбиконы (телевизионные передающие трубки с фотопроводящей мишенью), обеспечивающие качественное воспроизведение цветных изображений в передающих камерах для цветного телевидения, а также в тепловизорах (приборы ночного видения) и других устройствах.

Главным инженером НЭВЗ был Константин Алексеевич Гейм – отец лауреата Нобелевской премии по физике, выпускника нальчикской школы №3 Андрея Гейма, которого к поступлению в Московский физико-технический институт готовил талантливый физик, директор лицея для одаренных детей при КБГУ Валерий Гургенович Петросян. (Вот как всё переплетено в нашей жизни и людских судьбах!)

На производстве возникли определенные проблемы, а существовавшие тогда в нашей стране методы технического анализа не позволяли определить причину технологического сбоя. По договоренности с Константином Геймом в Московском инженерно-физическом институте мы эту проблему решили – предложили производственникам внести изменения в технологию на основе анализа многослойных структур по нашей методике.

В период подготовки к защите кандидатской диссертации, когда работы велись на оборудовании, купленном в Японии, мне впервые довелось видеть, как работает японский промышленный менеджмент. Вакуумная установка в какой-то момент вышла из строя, и наши специалисты считали, что работа прервется как минимум на две недели. Однако зарубежные коллеги в тот же вечер заказали необходимую деталь, и к вечеру следующего дня она была доставлена в Москву. Японцы сработали  очень быстро, без привычных нам проволочек и согласований с чиновничьими структурами.

Там где мы сильны, это в мировом сообществе признают, а вот в организации производства зарубежные коллеги более успешны. Пожалуй, и до сих пор.

- После окончания МИФИ с красным дипломом, аспирантуры и защиты кандидатской диссертации не возникло желания остаться в столице?

- Нас готовили к работе не только в Москве и Подмосковье. Свобода выбора предоставлялась в зависимости от темы научной работы, от возможности воплощения проекта в производство. 

В Нальчик я приехал по приглашению генерального директора производственного объединения «Элькор», доктора технических наук, выпускника МИФИ Юрия Гукетлева, заинтересованного во внедрении тех разработок, которые предполагала моя научная деятельность. Юрия Хаджибирамовича почитаю как ученого и великолепного организатора производства. Он пригласил на предприятие более полусотни выпускников ведущих технических вузов страны, обеспечил всех жильем и хорошей зарплатой. И мы, не признавая иных авторитетов, кроме научных, с азартом молодости окунулись в работу. На определенном этапе мне предложили должность главного инженера.

- Правда, что вы были самым молодым главным инженером в системе министерства?

- Да. Любопытна история утверждения меня на эту должность. Порядок был таков: первый этап – согласование в областном комитете КПСС, затем – в Центральном комитете и только потом – на коллегии профильного министерства. В обкоме мою кандидатуру одобрили. Встреча в высшем партийном органе страны была назначена, но меня на нее не пустили. Оказалось, что в моем партбилете не стояла отметка об уплате членского взноса за последний месяц, поэтому вежливый товарищ на Старой площади даже в здание меня не пустил. А по паспорту пройти было нельзя. 

С сознанием своей невольной вины я явился к министру электронной промышленности СССР, Герою Социалистического Труда Владиславу Григорьевичу Колесникову. Созвонившись с работниками аппарата ЦК, он настоял на утверждении моей кандидатуры.

В 80-е годы наше объединение занимало одну из лидирующих позиций в отрасли. «Элькор» был определен как база на Северном Кавказе для создания специального Центра по микроэлектронике. Уже были вложены большие средства в реконструкцию производства, издано постановление партии и правительства о выделении очень крупных сумм на новые разработки в области микроэлектроники, и перед Кабардино-Балкарией открывались большие перспективы, но в связи с распадом Советского Союза важный для Северокавказского региона план не был реализован.

- Доктором технических наук вы стали в 35 лет. Первым из ученых Кабардино-Балкарии вошли в состав Академии технологических наук РСФСР, в 37 лет стали ее членом-корреспондентом и руководили региональным отделением. Сейчас такой академии не существует. С какой целью она создавалась и почему сейчас не действует?

- Академия технологических наук была учреждена правительственным постановлением в 1990 году как первая отраслевая академия в РСФСР. Она создавалась с целью развития новых высокоэффективных конверсионных и информационных технологий для ключевых отраслей экономики. В 1992 году указом Бориса Ельцина российскому правительству предписывалось осуществить необходимые меры по обеспечению деятельности АТН, ее международных и региональных центров, в числе которых упоминалось и Кабардино-Балкарское отделение.

Однако уже в 1994 году деятельность Академии была перепрофилирована исключительно под организацию конгрессов, посвященных нефтяным и газовым технологиям (как приносящим реальные деньги), и вскоре ее исключили из списка отраслевых академий. В Россию из-за рубежа хлынули товары, произведенные по западным технологиям, и далеко не всегда качественные.

- В 1991 году вы дали интервью газете «Кабардино-Балкарская правда», где были такие слова: «Сейчас много разговоров о помощи зарубежья. На этот счет у меня такая точка зрения. Лучше надеяться на свои силы. Помощь не будет бескорыстной. Опасаюсь того, что иностранные фирмы постараются размещать у нас то, что не очень экологически чистое, что запрещено у них. Хотел бы ошибиться в своих предположениях, но… вряд ли».

- Спасибо, что об этом вспомнили.

- И вдруг через десять лет вы  ушли в совершено иную сферу деятельности – на государственную службу. А работа в реальном секторе экономики и обязанности чиновника сильно разнятся. Как вы ощущали себя в новой ипостаси? 

- Чувствовал себя достаточно комфортно, поскольку экономику в нашем техническом вузе преподавали великолепно. Конечно, на новой должности пришлось многому учиться, расширять диапазон взаимодействия с органами власти, но моя уверенность объяснялась опытом управления десятитысячным производственным коллективом, наличием ситуаций, при которых приходилось принимать очень ответственные решения.

Продолжая перечислять людей, которые оказали на меня большое влияние, хочу вспомнить первого президента Кабардино-Балкарской республики Валерия Мухамедовича Кокова. Мое личное с ним знакомство состоялось в период последней кампании по выборам народных депутатов Верховного Совета РСФСР, которые состоялись в марте 1990 года.  Я был в отъезде, когда мою кандидатуру выдвинули трудящиеся Нальчикского завода полупроводниковых приборов.
Незадолго до распада СССР политическая ситуация в нашей в стране была напряженной, надо было особенно внимательно относиться к соблюдению национального паритета в органах власти. Анализ весьма непростой предвыборной ситуации показывал, что баланс по составу зарегистрированных кандидатов в депутаты будет соблюден, если я сниму свою кандидатуру. 

Для беседы по столь деликатному вопросу тогда и пригласил меня первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома КПСС Валерий Коков. Мы общались около часа, обсудили ряд тем, не связанных с выборами. Поняв, что я воспользуюсь правом самоотвода, Валерий Мухамедович вспомнил кабардинскую пословицу, смысл которой заключается в том, что нужный момент пока не настал: «Узэфэн псыр иджыри къэжакъым», в вольном переводе – «В реке еще нет воды, которую ты выпьешь».

В общем, как я полагаю, интерес к моей скромной персоне у президента республики возник еще в 1990 году, а через пару лет, после того как Валерий Коков стал президентом республики, меня назначили на должность председателя Госкомитета КБР по управлению государственным имуществом.   
 
 Вскоре после распада СССР на фоне войны в Чечне могла «вспыхнуть» и наша республика. В сентябре 1992 года около двух недель обстановка в Нальчике была крайне опасной. Из-за возникших беспорядков Валерий Коков был вынужден ввести режим чрезвычайного положения – с целью сохранения конституционного строя и снижения социальной напряженности. Однако митинги в центре города, перед Домом Советов продолжались, радикально настроенные оппозиционеры требовали отставки президента. Среди них было значительное число сторонников силового решения вопроса. В ходе беспорядков были ранены милиционер и гражданские лица.

27 сентября до поздней ночи велись переговоры с митингующими. Большинство участников экстренного совещания, созванного в Доме Советов, считали возможным использование в данной ситуации войск. Однако оружие против митингующих применено не было.

- Не секрет, что на том историческом совещании даже женщины высказывались за разгон оппозиционеров. Мнение, противоположное общему, выразили только вы, несмотря на то, что недавно приступили к работе в органах государственной власти республики. Чем аргументировали?

- По обе стороны конфликта – наши братья, родственники, друзья, соседи. Нельзя допустить вражды между ними. Я полагал, что каждый должен еще раз предпринять попытку поговорить со своими родственниками, со старейшинами, убедить их в возможности мирного решения вопроса. Некоторые из присутствующих пытались оказывать на меня давление, но время нас рассудило. А тогда Валерий Коков сказал: «Я услышал всех. Мне принимать решение». Утром он распорядился принять все возможные меры для урегулирования ситуации без применения силы.

- Докторскую по экономике защитили именно в период работе в федеральных и региональных органах государственной власти?

- Да, в годы работы в республиканском правительстве я преподавал в нальчикском филиале Ростовского государственного экономического университета (РИНХ), ректором которого был доктор экономических наук, профессор Геннадий Николаевич Кузнецов. 

В 2000 году Министерством образования РФ мне был выдан аттестат профессора по кафедре финансового права и налоговой политики. С ростовскими коллегами, которые входят в число ведущих российских специалистов в области региональной экономики, я продолжаю работать и в настоящее время.

- Прошло почти три  года со дня назначения вас на должность ректора. Что из намеченного удалось сделать? Как вы восприняли переход из власти в сферу образования?

- Считаю, что человек не должен засиживаться на одном месте. Трудовая деятельность предполагает не только профессиональный и карьерный рост, но и поиск новых интересов.  Судьба распоряжалась так, что мне удавалось менять направление деятельности даже в рамках одной должности. Это позволяло расширять кругозор, вникать в ранее незнакомые проблемы, совершенствовать управленческие навыки.

- Ректором вы могли стать еще в 1994 году, когда вашу кандидатуру одобрили все члены совета при президенте КБР. Однако, на эту должность был избран Барасби Карамурзов.

- Барасби Сулейманович – доктор технических наук, профессор и мой коллега, специалист в области физики твердого тела. Он успешно работал ректором в течение двух десятилетий и в настоящее время активно участвует в жизни университета, являясь его президентом.

В 1994 году я действительно претендовал на должность ректора, но Валерий Мухамедович Коков на следующий день после заседания президентского совета  сказал: «Поздравляю, ваша кандидатура поддержана. Но не радуйтесь – она не утверждена. Максимум, на что вы можете рассчитывать, это отпуск, и то кратковременный. Вы необходимы в качестве первого заместителя председателя правительства. Оставайтесь на этой должности».
 
Можно соглашаться или нет со сторонниками теории о предначертанности жизненного пути, но факты моей биографии на их стороне – через двадцать лет в должность ректора университета я вступил также при поддержке руководителя республики, и тоже Кокова…

Генерал-полковника Юрия Александровича Кокова депутаты парламента нашей республики единогласно избрали главой КБР 9 октября 2014 года, а через девять месяцев я был утвержден в должности ректора Кабардино-Балкарского государственного университета. Юрий Александрович согласился возглавить попечительский совет КБГУ, определяющий его приоритетные направления развития, и постоянно оказывает поддержку университету. В состав этого совета входят академики РАН Владимир Фортов, Ренат Акчурин, общественный советник главы КБР по вопросам казачества Михаил Клевцов,  заслуженный деятель науки РФ Петр Иванов,  в течение долгого срока возглавлявший Кабардино-Балкарский научный центр РАН, другие замечательные люди.

- Благодаря чему удается сохранять жизнеспособность на фоне сокращения финансирования всего и вся?

- Приходится изыскивать дополнительные, внебюджетные источники финансирования.

Среди студентов, принятых на обучение в вуз в 2017 году, примерно половина обучается за счет бюджетных средств, остальные – на коммерческой основе. Показатель «пятьдесят на пятьдесят» – это достаточно устойчивая конфигурация. На коммерческой основе учатся  граждане из Сирии, Иордании, Турции, Йемена, Судана, Ирака, Ирана, Иордании, Индии и других государств. Также ученые, исследователи нашего вуза сотрудничают с передовыми промышленными структурами Российской Федерации, оказывая им услуги по разработке и внедрению новых видов продукции, использованию нанотехнологий. 

- Какие у вас сложились отношения с сотрудниками? Помогает ли опыт, полученный в период работы в правительстве? Вы – сторонник коллективных или единоличных решений?

- Коллективом я доволен – он высокопрофессиональный, сплоченный, заинтересованный в результатах труда. Регулярно советуясь с управленцами и профессорско-преподавательским составом, анализирую текущую ситуацию и только после этого принимаю решение. Иногда вопрос решается коллегиально, нередки случаи, когда приходится брать ответственность на себя. Если понимаешь, что это единственно верный вариант, надо иметь смелость действовать решительно.  Причем надо стараться убедить коллектив в своей правоте, чтобы обрести верных сторонников и эффективно управлять. 

В отношении моего опыта работы в федеральных и региональных структурах власти могу сказать, что это не только дало мне четкое понимание социально-экономической ситуации, но и обеспечило контакт со всеми структурами власти, что я считаю одним из своих преимуществ.

Университет мы рассматриваем как драйвер экономического развития Кабардино-Балкарии, население которой составляет около 860 тысяч человек. Своими научными разработками, внедрением новых технологий, высокопрофессиональным кадровым потенциалом вуз должен оказывать существенное влияние на динамику промышленного и сельскохозяйственного производства, и наша задача – синхронизировать этапы развития КБГУ с тенденциями развития региональной экономики.  Следует учитывать, что КБГУ входит в пятерку крупнейших налогоплательщиков республики.

-  Чем отличаются современные студенты от студентов 70-х годов, когда вы учились в вузе?

- Креативностью, широтой взглядов и межличностных контактов, глобальным мышлением. В свое время мы получали конкретные знания, а, став дипломированными специалистами, – гарантированное государством рабочее место. 

Сейчас молодому человеку приходится самостоятельно анализировать ситуацию, ориентироваться на рынке труда и в большинстве случаев самостоятельно находить себе работу, хотя в нашем университете действует Центр последипломного трудоустройства.

-  Какой из реализованных в жизни проектов вы считаете особенно важным?

- По-моему, самое важное достижение – это хорошее образование.  Мне не доводилось ощущать неловкость из-за недостатка знаний или неспособности освоить новые области деятельности. Всегда понимал, что, приходя на новую должность, смогу быстро вникнуть в суть работы, освоить необходимый объем профильных знаний, справиться с должностными обязанностями.  Вкус к учебе сохранился.

Получить хорошее, качественное образование я желаю всем молодым людям. В информационном обществе надо быть многозадачным, многогранным, развиваться на разных жизненных этапах и постоянно учиться. Легко обучаемый человек всегда перспективен.

- И в завершение небольшой «блиц». Что вас радует, доставляет удовольствие? Есть ли у вас хобби?

- В юности увлекался борьбой. С началом трудовой деятельности спорт перестал для меня иметь прежнее значение, хотя даю себе физическую нагрузку ради здоровья.

Всегда много читал, благодаря хорошей памяти легко запоминал стихи, и сейчас при случае цитирую любимых поэтов – Гамзатова, Есенина и других.  В молодости бывал на встречах с выдающимися поэтами и писателями – Алимом Кешоковым, Кайсыном Кулиевым.

Из московских театров любимыми были Таганка, Вахтанговский. Студентами мы ходили на Михаила Ульянова, Юлию Борисову, других знаменитых артистов. Стояли до утра в очереди за билетами в театры.

А сейчас мое хобби работа. 

- Можно ли назвать вас баловнем судьбы?

- Всю жизнь только труд является главной основой моих личных достижений, ведь по восточному календарю я родился в Год лошади, значит, трудоголик.  В этом плане я старомоден – мне интересно работать.

- Еще гороскопы утверждают, что люди, родившиеся в Год лошади, – хорошие управленцы,  по натуре жизнерадостные авантюристы.

- Наверное, отчасти так и есть.

- Ваш жизненный девиз?

 – Не сотвори себе кумира.

- Ваше профессиональное кредо?

- Готовить молодых лидеров. Современная действительность требует умения смело, аргументированно защищать свои позиции, быть последовательным и добиваться этого от других. Под прессингом административного ресурса мы часто боимся высказывать свои мысли, но жизнь доказывает, что выигрывает тот, кто, определив цель, упорно движется к ее достижению. Дорогу осилит идущий.

- К чему вы стремитесь?

- К интересной жизни.

- Продолжите мысль: Я счастлив, потому что…

- ...живу. И благодарю Всевышнего за такую возможность, за дарованное здоровье и радость бытия.

Ирина Богачёва.
Фото Кабардино-Балкарского госуниверситета.

Поделиться:


www.38i.ru